Планы

[NeverEverEver]

В прошлой серии: у костяного алтаря случилась первая большая разборка напарников, после которой всем стало стыдно. 

Всю дорогу до Маркарта - отделяя от трупов нужные кости, откалывая кусочки золота в огромной богатейшей шахте, разделываясь с одичавшими зверями - Лин пыталась собрать воедино свои растрепанные чувства. Она продолжала следовать прежней дорогой автоматически, но с каждым шагом понимала, что всё больше теряет нить своего повествования.

После разговора с ярлом Фолкрита, из которого следовало, что у нее может появиться своя земля, ее мысли раз за разом возвращались к тому, как они с Эрандуром обретут свой дом. Она воображала широкую счастливую улыбку эльфа, сама не отдавая себе в этом отчета; она рассчитывала, что - после всех его страданий - сделает его счастливым, а однажды передаст ему благосклонность его богини более земными способами. Ей казалось, что уж они-то вместе смогут покорить мир, по меньшей мере. Еще ей казалось, что это меньшее, что она может сделать для него.



Но теперь ей неожиданно пришлось столкнуться с реальностью, с которой сталкиваться бы не хотелось. 

Эрандур был стар даже по эльфийским меркам, а Лин - по-человечески молода. Он мог ее пережить, хотя и ненамного. Мог увидеть, как она старится. Кроме того, он был данмером - а кто знает, как устроены данмеры? Спят ли они друг с другом? Какие у них понятия о семье и браке, о половых различиях? Не была ли она для него просто экзотическим полуживотным, что исключало какие-либо серьезные чувства к ней? Не были ли они слишком разными по физическому и психическому устройству? Не ошибалась ли она, пытаясь анализировать его спокойное и молчаливое поведение? Придется ли ей навсегда остаться для него лишь юной подопечной, или боевым товарищем, или недостижимым идеалом, или и вовсе иностранной шлюхой без признаков совести? Следует ли ей остаться с ним, учитывая разницу между ними, их разногласия, ее ощущение приниженности, недостаточности рядом с ним? Наконец, не является ли ее смена внешности попыткой угодить ему, а заодно повзрослеть и посерьезнеть если не телесно, то хотя бы физически?

Лин была бретонкой, так или иначе. Она могла переделать свою внешность - хоть на данмерову, хоть на снежноэльфовую - но чувствовала-то она себя человеком и не превращалась из-за этого в кого-то другого, на что ей напарник и указал. Может, стоило попробовать вернуть себя? Перекрасить волосы и свести клановые метки - наверное, на этом и стоило бы остановиться... Интересно, сможет ли магичка из Рифтена вернуть всё, как было.

Еще Лин понимала, что пока она остается в позиции юной бестолковой девочки, старающейся добиться внимания взрослого эльфа со сложной судьбой, успеха в жизни ей не видать - даром что эльф, может, уже ничего и не мог, да и ратными подвигами не славился, как показывала практика. Так что команду надо было расширять, и срочно.

Впрочем, эльф мог видеть все иначе. Возможно, он не хотел нарушать свои обеты, а ее - свою спасительницу, подарившую ему смысл жизни, приключения и дальнейшие цели - попросту боготворил привычными для себя способами. Это, однако, мало что меняло.

Кроме того, от планов постройки собственного дома Лин не отказывалась. В конце концов, ее большое приключение затем и началось, чтобы кончиться обретением дома, большой семьи и душевного покоя. Если того не хотел ее напарник - что ж, это его дело, но она определенно должна довести дело до конца ради себя самой.

Поэтому пока что план оставался прежним: продать в Маркарте добытое полузаконным путем золото, подогнать себе броню, а если не получится - найти что-то поприличнее, вернуть Эрандуру приятную для глаз полуобнаженность (скорее всего, он не откажет), вернуть себе лицо в Рифтене, а потом отправиться покупать себе землю. И, конечно, в пути держать глаза открытыми на предмет кандидатов в напарники, которые способны сгладить ее существование и добавить очков самооценки. 

К реализации этого плана она и приступила.